Опека и попечительство находятся в ведении органов местного самоуправления. К функциям органов опеки и попечительства относятся подбор лиц, которых можно назначить опекуном (попечителем), надзор за деятельностью опекунов и попечителей, включая обследование жилищных и бытовых условий, контроль за исполнением опекунами (попечителями) своих обязанностей, в том числе по управлению имуществом подопечного, оказание им помощь и содействия, рассмотрение жалоб на их действия, принятие соответствующих мер и т.д. Таким образом, органы опеки и попечительства выполняют функции представительства подопечного и социально правовой защиты его интересов.
Выполнение отдельных функций в области опеки и попечительства может быть возложено на соответствующие отделы (управления)и другие структурные подразделениями органов местного самоуправления. Например, в отношении несовершеннолетних — на отделы (управления) народного образования; в отношении лиц, признанных недееспособными вследствие психического расстройства, — на отделы (управления) здравоохранения либо отделы (органы) социальной защиты населения.
Зачастую граждане сталкиваются с трудностями при обмене жилых помещений, в которых проживают несовершеннолетние (или недееспособные) лица, так как в этом случае для регистрации сделки требуется согласие органов опеки и попечительства, которое порой не так уж просто получить.
Согласно ст. 34 ГК РФ орган опеки и попечительства по месту жительства подопечных осуществляет надзор за деятельностью их опекунов и попечителей. При этом понятие такого надзора не раскрывается и критерии оценки для принятия решений в законе не отражены. Само по себе требование о получении такого согласия противоречит действующему законодательству, но широко, как считает адвокат, применяется в практике.
Согласно п. 29 Методических рекомендаций по порядку проведения государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним для регистрации сделки с жилым помещением требуется разрешение (согласие) органа опеки и попечительства на распоряжение имуществом как лиц, не достигших 14 лет, и так и лиц, признанных судом недееспособными, их законными представителями.
Однако ч. 4 ст.292 ГК РФ предусматривает отчуждение жилого помещения с согласия органа опеки и попечительства, только в том случае, если в нем проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника. А вот в прежней редакции, которая действовала до 2005 года, для совершения сделок с жилым помещением, в котором проживали несовершеннолетние, согласие органа опеки и попечительства требовалось во всех случаях.
Первоначально нововведение распространялось на квартиры, в которых были прописаны дети, родители которых были лишены прав. Однако практика пошла по пути расширительного толкования новой редакции, хотя она фактически и восстанавливает смысл прежде действовавшей нормы. Представляется, что данная практика может быть оспорена в судебных инстанциях.
Необходимо также отметить, что в указанной норме речь идет о помещениях, находящихся в собственности родителей, то есть о тех помещениях, где их дети не имеют доли и не являются собственниками. Следовательно, даже в новой расплывчатой редакции разрешение органа опеки не требуется для распоряжения собственностью несовершеннолетних их родителями.
Получается парадоксальная ситуация, когда согласие (разрешение) органа опеки и попечительства требуется для распоряжения собственностью родителей и не требуется для распоряжения ими собственности самих детей. Спрашивается чьи же тогда интересы защищают органы опеки? Допустимо ли в правовом государстве устанавливать ограничения оборота собственности и ставить в зависимость возможность продажи своей квартиры от усмотрения чиновника.
Если же речь идет об обмене муниципального жилья, то есть предоставленного по договору социального найма, (а эти правоотношения регулируются не гражданским, а жилищным законодательством), то и здесь получение какого-либо согласия не предусмотрено. Оно существует лишь в инструкциях Минюста.
Таким образом, фактически речь идет не о разрешительной процедуре, а об установлении разрешительной системы оборота недвижимости, сходной с оборотом таких вещей как оружии или наркотические средства.
В остальном, сложившуюся практику следует признать рациональной в той степени в какой она не позволяет остаться без жилья несовершеннолетним россиянам в силу юридических просчетов родителей при совершении сделок с жильем. Обычно органы опеки и попечительства возражают против обмена «через куплю-продажу», ибо такая сделка является не обменом в юридическом смысле, а цепочкой договоров купли-продажи. Это означает, что у контрагента нет обязанности предоставить другое жилое помещение, а есть обязательство выплатить деньги за квартиру. Гарантии заключения последующего договора купли-продажи, по которому первоначальный продавец вновь приобретает жилье, нет, так как другая сторона вправе всегда отказаться от продажи своего жилого помещения. В итоге участники такого «обмена», в том числе и несовершеннолетний ребенок, могут остаться без жилья. Во избежание таких случаев, обязательным условием дачи согласия со стороны органов опеки и попечительства при совершении сделки-купли продажи является предоставление другого жилого и благоустроенного помещения ребенку на время совершения сделки либо зачисление «гарантийного» платежа на сберкнижку на имя несовершеннолетнего. Размер этого взноса определяется в процентах от существенных условий конкретной сделки.
Аналогично органы опеки и попечительства походят к случаям обмена приватизированного помещения на неприватизированное, поскольку законодательство не предусматривает возможности заключить такую сделку напрямую. В самом деле, ведь существует масса законных способов для простых сделок, и прежде чем заключить такую сложную сделку, для чьего удобства замышляется столь сложная конструкция?
Поэтому органы опеки и попечительства охотно идут навстречу при совершении прозрачных сделок, например мены жилыми помещениями. Договор мены отличается от купли-продажи тем, что стороны одновременно получают жилые помещения, принадлежавшие ранее на праве собственности друг другу.